Прижав ладонь к груди, я выдыхаю с облегчением.

— Это может сработать.

— Тогда отойди.

Я делаю несколько шагов назад к двери и прислоняюсь к её твёрдой поверхности. Моя пара раскидывает руки, как тогда, когда он впервые вошёл в мою спальню, и от его середины тянутся щупальца.

Их так много, что после двенадцати я сбиваюсь со счёта, пока они извиваются и путаются по всей комнате. Когда они достигают неподвижной фигуры мистера Робертса, я застываю.

— Хочешь закрыть глаза? — спрашивает моя пара.

— Нет, — отвечаю я. — Мы вместе, и я принимаю каждую часть тебя.

Щупальца образуют кокон вокруг тела мистера Робертса и волокут его по полу. Когда они достигают моей половинки, кокон щупалец поднимается к его туловищу.

Каждый волосок на моём теле встаёт дыбом, когда я вспоминаю, что осьминоги держат свои рты в центре щупалец.

Если щупальца растут из его туловища, значит, рот всегда находился в животе? Я пытаюсь вспомнить все случаи, связанные с приёмом пищи, но вспомнить, что он делал в темноте, невозможно.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Эта добыча больше, чем ожидалось, — отвечает моя пара так, будто у него болит живот. — Мне нужно отдохнуть некоторое время, чтобы облегчить пищеварение.

— Я скажу всем, чтобы не беспокоили мистера Робертса.

— Спасибо, — сонно бормочет он.

Я выхожу из кабинета в раздевалку и закрываю дверь. Райан стоит у шкафа для уборки и поворачивается ко мне, подняв брови.

— Что случилось с мистером Робертсом? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— У него закружилась голова, когда он отчитывал меня за опоздание, и я помогла ему сесть на диван. Потом он попросил меня выключить свет, чтобы он мог отдохнуть.

Райан качает головой.

— Я не прочь вздремнуть в середине дня.

Я пожимаю плечами, прохожу через раздевалку и выхожу в зал.

Ради его блага, Райану лучше не заходить в этот офис.

Глава 14

Сообщница мистера Робертса всё ещё сидит за своим столом и листает экран планшета, потягивая экспрессо. Прядь светлых волос выбилась из шиньона, и она убирает её за ухо наманикюренным пальцем.

Я прохожу мимо стойки, и моё сердце колотится ещё сильнее, чем два дня назад, когда я впервые обнаружила свою вторую половинку стоящим у изножья моей кровати. Если то, что сказал мистер Робертс — правда, то она либо продавала мои картины, зная, что они украдены, либо я на пороге того, чтобы стать платным художником.

В каком-то смысле это страшнее кошмара, потому что продавать свои работы людям, которые их ценят, — это выше моих самых смелых мечтаний.

Джессика убирает столы слева от меня. Как только наши взгляды встречаются, она подбегает ко мне, нахмурившись.

— Ты в порядке?

— Не совсем, — я качаю головой.

— Иди сюда, — она тянет меня в угол, но я пытаюсь отмахнуться от неё. Тогда она берёт меня за руку, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Разве не ты должна мне сказать? — она смотрит на меня многозначительным взглядом.

— Нет, — я перевожу взгляд на женщину, которая опускает чашку с кофе и выглядит так, будто хочет уйти. — Это сложно. Это может подождать?

— Нет, пока ты не объяснишь, почему ты не связала себя с умброй.

Я моргаю.

— Что ты сказала?

— Красивый блондин в серых трениках? — она сверкает глазами. — Так маскируются те, кто не связал себя узами брака, когда оказываются на свету.

У меня внезапно пересохло в горле, и я закрываю рот рукой. За эти полтора дня я чувствовала себя настолько не в своей тарелке, что у меня не было времени задавать ей сложные вопросы, что просто безумие, потому что обычно меня не так легко отвлечь.

Я наклоняюсь к ней и шепчу:

— Что ты о них знаешь?

Она бросает взгляд через моё плечо.

— Мистер Робертс скоро вернётся?

— Нет, — слово срывается с моих губ прежде, чем я успеваю его остановить. — То есть, я не знаю.

— Твой умбра поглощает его, да?

Я сохраняю совершенно неподвижное выражение лица, потому что если она так много знает о происхождении моей пары, то мне не нужны власти из другого измерения, которые придут нас арестовывать.

— Всё в порядке, — говорит она с крошечной улыбкой. — Так поступают умбры, если хотят остаться в нашем измерении надолго.

— Верно, — я провожу пальцами по своим кудрям. — Он не говорил мне ничего из этого.

— Нам с Нилом нужна была помощь, чтобы всё уладить, когда он только перешёл.

— Ты ведь человек, да? — шепчу я.

— Да, — говорит она с ухмылкой. — А ты?

— Меня смущает, что ты так много о них знаешь.

— Это только потому, что кое-кто другой рассказал нам, как всё устроено.

Джессика рассказала мне, что умбры — это раса оборотней, живущих в глубинах мира, который страдает от глобального потепления. За тысячелетия они разработали способ пересечения измерений, но для создания разлома необходимо получить призыв от родственной души.

— Так кто же выложил медитацию на Youtube? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Наверное, ещё один умбра, который раньше перешёл в другое измерение и хочет помочь другим. Но ты же понимаешь, что единственный способ для твоей второй половинки быть с тобой как следует — это поглотить другого человека?

Черты моего лица напрягаются.

— Понимаю.

— А твой с мистером Робертсом?

В груди заклокотало чувство вины. Одно дело — оправдывать гибель мистера Роберта перед самой собой. Совсем другое — признаться в этом Джессике. Я напоминаю себе, что, освободив его, я наврежу невинному монстру. Я едва заметно киваю Джессике, не желая бросать свою пару на произвол судьбы, но мне отчаянно нужна информация о том, что будет дальше.

Джессика кладёт руку мне на плечо.

— Чтобы переварить кого-то размером с мистера Робертса, должно пройти около трёх часов, но проследи, чтобы он использовал эту форму, когда выходит на публику.

— Почему? — спрашиваю я.

Джессика смотрит на меня так, словно я отупела.

— Чтобы он мог взять на себя кофейню, конечно. Мне нужно будет где-то работать, пока Нил не получит свой первый чек.

Моё сердце учащённо забилось, и я обвожу взглядом оживлённое кафе.

— То есть всё это будет принадлежать ему?

Она ухмыляется.

— Вот как умбры так легко устраиваются в этом измерении. Но ты должна убедиться, что он будет принимать облик Робертса по крайней мере несколько недель, прежде чем начать вносить тонкие изменения.

Я смотрю на неё безучастным взглядом. Это очень много для меня.

Джессика морщит нос.

— Ты действительно хочешь, чтобы тебя видели на публике с мистером Робертсом?

— Я не против, если только это не он внутри, — отвечаю я, пожимая плечами.

Она сочувственно похлопывает меня по руке.

— Похоже, у тебя и твоей пары всё в порядке. Он должен вобрать в себя все воспоминания Робертса, но не его личность, а когда вы будете наедине, он сможет вернуться в более великолепную форму.

Мое дыхание становится поверхностным, а все опасения по поводу того, что нас с парой будут преследовать представители закона, испаряются вместе с паром, выходящим из кофемашин. Но мне нужно кое-что узнать.

Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто не приблизился к нашему разговору, я наклоняюсь к ней и спрашиваю:

— Как они выглядят в темноте?

— Они оборотни, — хмуро отвечает она. — Это имеет значение?

— Мне любопытно.

Она лезет в фартук, достаёт телефон и прокручивает приложение с фотографиями.

— А вот и мы.

Первое изображение, которое она мне показывает, — почти идентичная копия моей пары-тени, когда я впервые увидела его в своей спальне, за исключением того, что она изменила настройки камеры, чтобы делать снимки в темноте. Она увеличивает яркость и делает изображение более детализированным.

То, что я сначала приняла за мужественные очертания, оказалось массой щупалец в форме мускулистых бицепсов. Теперь понятно, как он мог вытянуть руки через всю комнату. На самом деле это были щупальца. А мужские очертания — это его превращение в нечто привлекательное.